Слишком много всего произошло. И продолжало происходить. Лишь благодаря Тайвину Ланнистеру Королевская Гавань все еще принадлежала законному королю. Он появился вовремя, он остановил то безумие, что творилось за стенами города и было готово прорваться внутрь. И на некоторое время поражение Станниса Баратеона заставит как минимум одного лжекороля не повторять попыток захватить власть. Другой же пока далеко. К счастью. Или к несчастью. О том, что происходит в лагере Старка королева старалась не размышлять. Ведь каждый раз она в конечном счете приходила к мысли о том, жив ли Джейме, вернется ли он когда-нибудь в Королевскую Гавань. Вернется ли он к ней. Или же молодой волк решит держать его в заложниках вечно как основной свой козырь.
Главное, чтобы он был жив. Главное, чтобы однажды он сумел найти путь обратно к ней.
А сейчас, после очередного представления, устроенного Джоффри в тронном зале, больше всего королеве хотелось остаться наедине со своим лучшим другом - отличным вином. Этот друг всегда рядом. И всегда поможет пережить сложные времена. Жаль, что помогает не особо хорошо и действует слишком недолго. Но лучше уж хотя бы так. И как всегда, лучший друг ожидал королеву в ее покоях. Он всегда ждет ее. Хотя бы он. Женщина наполнила кубок вином и присела в удобное кресло у окна в надежде хотя бы некоторое время провести в тишине и спокойствии. Жаль только, что от мыслей все равно не избавиться. Все чаще и чаще Серсея задумывалась о том, что, хочет она это замечать или нет, но Джоффри ведет себя неправильно. Он вырвался из-под контроля и не слушает больше никого. Даже свою мать слушает лишь в тех случаях, когда она не перечит его точке зрения, которой очень уж тяжело не перечить. Только Тайвину удается приводить короля в чувство. Но не факт, что и это надолго. Когда-то Джоффри слушался и Серсею. И что теперь? Все изменилось. Он растет. Он меняется. И, к сожалению, отнюдь не в лучшую сторону. Жаль. А еще жаль, что рядом нет его отца. Не Роберта, которого Серсея отчасти винила в том, каким мальчик вырос. Джейме. Но его нет. И не факт, что когда-то это изменится. Неизменно лишь то, что королева ждет его и брат ее никогда не будет забыт.
Когда дверь в королевские покои отворилась, Серсея тут же повернулась, уже готовая возмутиться на эту неслыханную наглость. Никто не должен столь бесцеремонно заявляться к ней, когда она желает побыть одна. Но, увидев человека, стоящего на пороге, женщина осеклась. В лохмотьях, с культей вместо руки, грязный, будто бездомный... Джейме. Сердце женщины забилось быстрее. Она все еще не верила своим глазам. Увиденное одновременно радовало и пугало. С одной стороны, хотелось подняться и броситься в его объятия, несмотря на смрад и неприглядный внешний вид, с другой - прогнать брата. Не так она представляла себе эту встречу. Совсем не так. Потому сейчас Серсея не могла даже сдвинуться с места и просто пристально смотрела на своего близнеца. Казалось, что он разделяет ее чувства, ведь и Джейме оставался неподвижен.
И все-таки она поднялась с кресла и сделала один шаг навстречу. С каждым мгновением Серсея все больше верила в то, что это правда, а не действие вина. Ей не кажется. Джейме и правда здесь. Он вернулся. Он снова рядом. Наконец она осознала это, и глаза наполнились слезами, которые женщина отчаянно удерживала.
- Ты вернулся, - будто бы не веря своим глазам, проговорила королева, глядя на брата. Где-то в своих мыслях она уже бежала к нему навстречу и осыпала поцелуями. Но это в глубине подсознания. В реальности же Серсея, как и всегда, ждала, когда брат сам продемонстрирует, что ничего не изменилось. Он по-прежнему любит ее. Он по-прежнему ее Джейме. Она сделала один шаг. Этого достаточно.
- Они сделали это с тобой? - глаза женщины загорелись. Она была рада видеть Джейме живым, но он должен был вернуться еще и целым. О чем думали Старки? Как Робб Старк смел предъявлять какие-то требования и условия, но при этом калечить своего пленного? Если это сотворил он, то место его голове на пике. На той же, где когда-то пребывала голова его отца.

Не Старки. Это сделали не они. Первоначальный шок от зрелища, которое представлял собой Джейме, превращался в злость. На наемников, на отца, на Старков(то, что не они изуродовали Джейме, не отменяет того, что именно из-за них ему изначально пришлось отправляться на поле боя) и... на брата. Сейчас он здесь, но как же долго ей приходилось быть совершенно одной. Она побывала в смертельной опасности. Ее дети могли погибнуть. На троне могли оказаться совсем другие люди в то время, как она и дети уже были бы мертвы. А Джейме не было рядом. В этом нет его вины, и женщина прекрасно понимала это. Головой. Но вот только обиду порой слишком тяжело преодолеть. По крайней мере, не так быстро.
Она так скучала по нему. Так сильно хотела снова увидеть его. Но увидев и убедившись в том, что он жив и почти цел, вместо того, чтобы радоваться, хотела прогнать его. Пыталась прогнать от себя эти мысли, но не выходило. Еще пару мгновений назад она хотела снова очутиться в его объятиях, но больше нет. И от этого злилась еще и на себя, понимая, что так не должно быть. Слишком много злости. Слишком много обид. Так мало хорошего. А как только хорошее случается, его все равно что-то омрачает.
Глядя в спину Джейме, королева испытывала чувство вины вперемешку с отвращением. Смрад, знаете ли, стоял тот еще. Она продолжала молчать. Возможно, сейчас он и сам уйдет, чтобы привести себя в порядок и вернуться уже в более подобающем виде. За это время Серсея сумеет хорошенько обдумать все, привести свои мысли в порядок. Сейчас же было ясно лишь одно - ей нужно время, чтобы снова принять его. Грязь сойдет, к отсутствию руки можно привыкнуть, но подавить в себе обиду на то, что его не было рядом тогда, когда она нуждалась в поддержке больше всего - самое сложное. Она должна привыкнуть к тому, что брат снова здесь. Она должна заново научиться доверять ему. Она должна понять, что их отношения куда дороже ее сердцу, чем обида. Она должна отпустить. И все это не может произойти за несколько секунд. Для этого нужно больше времени. Больше пространства для размышлений. Нужно отдалиться для того, чтобы снова понять, насколько нуждаешься в человеке. Вот только Джейме, судя по всему, был иного мнения. Серсея видела это по его глазам, когда брат снова повернулся к ней. Хотела бы она ответить тем же, но между ними будто бы была стена. Она ощущала это. Он? Не факт.
Она не хотела, чтобы все было так. Даже пыталась исправить это, дать брату шанс. Вдруг все исправится, когда она снова почувствует на себе его прикосновения, когда их губы соприкоснутся. Вдруг. Именно поэтому вместо того, чтобы оттолкнуть Джейме, когда он погладил ее по волосам, женщина прикрыла глаза и накрыла его руку своей.
Его не было рядом, - снова и снова крутилось в голове.
Ну и что, - настойчиво отрицала все на свете Серсея.
Он поцеловал ее. Она не сопротивлялась. Сначала отвечала на поцелуй несколько нехотя, но чем более настойчивым становился Джейме, тем меньше было у Серсеи желания да и возможности думать и подкреплять обиду все новыми и новыми аргументами. Все становилось проще. Он здесь сейчас. Она тоже. Они оба безумно скучали друг по друга. Так какое тогда дело до того, что было в прошлом?
Серсея целовала его, прижималась к нему, не обращая внимания на грязь и запах. Пожалуй, впервые за долгое время она снова чувствовала себя почти целой. Но все-таки... почти. Джейме был рядом, но она по-прежнему не чувствовала себя в безопасности, как было раньше. Она не могла так быстро снова довериться ему. Могла лишь верить, что однажды это все-таки произойдет. Однажды. Но не сейчас. И никакие поцелуи не помогут, какими бы горячими они не были, когда проблема в голове.
- Джейме, - проговорила она, пытаясь отстраниться. - Джейме, остановись, - на этот раз Серсея была более настойчива в попытках прекратить это. И более уверена в том, что сделать это необходимо, потому что нет никакого смысла в физической близости, когда разрушена та самая близость, которая была гораздо важнее.
- Не сейчас, - твердо и холодно сказала женщина, отталкивая брата от себя и надеясь, что скоро это "не сейчас" все же сумеет превратиться в "сейчас, всегда". Однажды.

Она знала, что Джейме не поймет. Брат - тот, кто всегда был самым близким ей человеком, но сейчас она и сама себя не до конца не понимала. Зачем она делает это? Зачем отталкивает того, кого так долго ждала? Ведь Серсея действительно ждала и скучала. Мечтала об этой встрече, а теперь ей кажется, что все не так и все не то. Он не тот, она не та, их отношения не те. Нет, нет. Только время. Только оно не то. Все вернется на круги своя. Но отвечать что-то она должна была уже сейчас.
- Прошло слишком много времени, - только и смогла выдавить она, чтобы как-то объяснить свое поведение и убрала руку брата от своего лица. - И за это время не случилось ничего хорошего, - говоря это, женщина прекрасно понимала, что такое пояснение не устроит Джейме. Он все равно не будет понимать, что же произошло. Он все так же будет смотреть на нее с недоумением, будто бы слышит абсолютную ерунду. Не попытается понять. Примет обиду на свой счет. В некоторой степени, так все и обстоит. Серсея действительно обижалась на брата, хотя и понимала, что не должна.
- Я не боюсь, что кто-то войдет, - она отвернулась и посмотрела в окно. Хотела добавить что-то к уже сказанному, но вместо этого налила еще вина в кубок и выпила. Вино помогало ей раньше, поможет и сейчас. Довольно быстро женщина осушила кубок. И на этот раз вино ничуть не помогло. Она все так же чувствовала себя опустошенной. И все так же не знала, как объяснить все Джейме так, чтобы он понял и что-то исправил. Да и возможно ли это? Она привыкла быть одна. Она привыкла чувствовать себя одинокой и никому не нужной. Она привыкла думать, что так и будет всегда. Если брат собирался вернуться, то лучше бы он это сделал раньше. Тогда он был бы с ней в самый тяжелые времена. И все было бы лучше. Возможно, тогда и Мирцелла все еще была бы здесь. Но его не было. И этого уже никак не исправить. Можно лишь принять и простить или же, напротив, держать обиду. Серсея хотела выбрать первое, но не могла. Пока еще не могла. Не до того, как выскажет все Джейме.
- Тебя не было рядом, - она налила еще вина и заговорила, не глядя на брата. - А теперь ты хочешь, чтобы все было как раньше? - в голосе слышались боль и обида, в глазах, которые уже были устремлены к мужчине, читалось то же самое. Она знала, что Джейме ответит на это. Он не признает никакой вины, он будет возмущен, он не поймет, а она лишь разозлится на это. Она знала, что этот разговор ведет к разладу и хотела прекратить, но понимала так же и то, что пока мысли, которые мучили ее прямо сейчас, не будут произнесены вслух, ничего не сможет измениться. Серсея должна озвучить это. Джейме должен это услышать. Она все равно взорвалась бы. Рано или поздно. И сейчас хотела королева лишь понимания.
- Слишком многое произошло, - добавила она, чтобы убедить в том числе и себя, что поступает правильно. Серсея не знала, что хочет услышать в ответ на это, но знала лишь одно - вряд ли Джейме это скажет. Слишком хорошо она знала своего брата, чтобы надеяться на просьбы о прощении. Он не будет считать себя виноватым. Она же сейчас чувствует себя слишком обиженной, чтобы простить его, не услышав их.
Она снова сделала пару глотков. И это снова не помогло.

Она знала, что все будет именно так. Слишком уж Серсея хорошо знала Джейме. Это ее брат, ее близнец, любовь ее жизни, если это можно так назвать. Королева была бы немало удивлена, если бы вдруг в кои-то веки Джейме усмирил свой пыл и хотя бы ненадолго призадумался о том, что она чувствует. Не повышал бы на нее голос, не вел бы себя так, будто совершенно не понимает, какого ей было все это время и какого ей сейчас. Задумайся он хоть не на секунду, останови он этот поток ответных обвинений, все могло бы быть по-другому. Ведь, на самом-то деле, все, в чем Серсея нуждалась сейчас - это время. И его поддержка. Она отпустила бы обиду, все вернулось бы на круги своя. Она привыкла бы к тому, что он снова здесь, снова рядом. Она была бы его, а он был бы ее. Но Джейме в очередной раз сделал то, что делал всегда. Сфокусировался на себе. Это раздражало. Именно это не позволяло Серсее показать, что она на самом деле чувствует. Ведь правда-то состоит в том, что, пусть она и сказала то, что сказала, но в действительности она рада его возвращению. Только благодаря этому появилась какая-то надежда. Просто Серсея не так сильна в выражении того, что скрывается в глубине души. Особенно когда люди действуют совсем не так, как она хотела бы. Если бы только Джейме согласился сыграть в эту своеобразную игру, дождаться ее прощения... Если бы.
- Не повышай на меня голос! - раздраженно проговорила она, почти не слушая, что брат говорит. Ее захлестнула гордость. Ее захлестнула обида. И сейчас хотелось лишь отгородиться от всего этого. Серсея рассчитывала, что когда вернется Джейме, ее Джейме, она наконец сможет обрести спокойствие и снова увидеть свет в конце тоннеля, но сейчас она уже не знала, что думать. И что чувствовать, тоже не знала. Он изменился. И дело даже не в отсутствии руки или обострении некоторых черт характера. Дело в отношении брата к ней. Раньше он не был бы так груб с ней. Джейме всегда был порывистым, но с ней... с ней он был другим. А сейчас Серсея больше не чувствовала себя с ним рядом так, как раньше. От этого становилось только еще хуже. Она не хотела его терять. Не могла. Ведь тогда не останется совершенно никого, кому можно доверять.
Боги, ты должна ей за это руки целовать! - королева хотела уже ответить очередной холодной фразой и, наконец, закончить это представление, но осеклась. Ведь в словах Джейме была доля правды. Почему она не может просто радоваться тому, что он снова рядом? Зачем устраивает то, что устраивает? Какой в этом смысл, если, действуя так, можно потерять самого дорогого человека? Нет, она должна остановиться. Должна взять себя в руки и найти в себе умение прощать, столь давно забытое и запрятанное как можно дальше. Но сейчас тот самый случай, когда необходимо руководствоваться рассудком, а не слушать болезненную гордость. Ах, если бы она могла... Смогла Серсея только промолчать. Она хотела ответить что-то, хотела даже сказать, что он прав, но ни единого слова не сорвалось с ее губ. Женщина молчала и смотрела в спину брату. Все это время, что они разговаривали, она так настойчиво отстранялась от Джейме, теперь же, когда отстраняться стал он, королева одумалась. Вот только она терпеть не могла просить прощения или же признавать свою неправоту. Обычно все проходило само собой. Стоило только немного подождать и ссоры будто бы не было. И ей не приходилось ничего говорить. Что-то подсказывало, что сейчас так не получится. Но это не меняло того факта, что львица все равно понятия не имела, что делать дальше. Джейме обижен. Джейме раздражен. Нет, конечно, она подозревала, что может успокоить брата, но сейчас ей не нужна была страсть. Ей нужна была любовь и поддержка. Его не было слишком долго. Они должны восстанавливать отношения потихоньку, не прыгать сразу же с разгона в холодную воду.
Когда Джейме направился к выходу, Серсея запаниковала. Зачем он делает это? Ну почему он не видит того, что творится у нее в душе? Почему все нужно объяснять? Почему она не умеет объяснять и умеет лишь отталкивать от себя людей? Нет, все не должно оставаться так. Когда брат уже почти дошел до двери, королева заговорила:
- Джейме, постой, - в кои-то веки голос ее звучал не так уверенно, как обычно. - Не надо так. Она хотела бы сказать нечто большее, но в очередной раз не смогла. Зато неспешно приблизилась к брату и, вздохнув, обняла его. У них давно не было таких моментов. Как в детстве. Он всегда был единственным, кто мог понять Серсею. Поддержать. Она нуждалась в нем. Нуждалась и сейчас. Настолько, что даже старалась не кривиться от неприятного запаха.

- А как надо?..
Серсея прикрыла глаза на считанные секунды. Она пыталась избавиться от ощущения растущей между ними пропасти. Пропасти, возникшей, когда он бежал из Королевской Гавани к отцу. Иные дери этого Неда Старка, с его честностью и праведностью. А ведь ходили разные слухи о том, кто на самом деле отец его бастарда, которого Серсея видела в Винтерфелле.
Но Старк теперь мертв. И тем не менее, он внес между ней и самым любимым ее мужчиной раздор, сделала то, что не могли сделать годы в Красном Замке. Серсея обнимала брата, но чувствовала его совершенно чужим. Это прикосновение рук, эти слова, это тело, исхудавшее в скитаниях.
И рука…
Женщина не могла без дрожи посмотреть на обрубок руки. Той самой, которая так крепко сжимала ее в своих объятиях. А что теперь будет? Теперь Джейме, идеальный, красивый, золотой рыцарь, ее Джейме перестал быть совершенным. Теперь в нем был изъян, а видят Боги, Серсея не хотела думать об этом.
И все равно – это был Джейме.
К его изъянам ей придется привыкнуть. Потому, что никто не заменит ее брата, ее любимого, ее защитника. Кому, как не ей это знать на собственном опыте. Безвольный Лансель никогда не заменил бы Джейме. Да, она пыталась. Но никому не понять, что испытываешь в тот момент, когда остаешься одна. Никто не даст ей в руки меч, чтобы она могла защититься, и что предлагаете делать слабой женщине? Брошенная на милость богов, она была вынуждена отсиживаться осаду в укромном месте, молиться за себя и сыновей, и глубоко – правда, очень-очень – испытывать нечто похожее на благодарность, что Мирцелла оказалась вне стен Королевской Гавани.
Не то что бы это мешало ей желать смерти Бесу. Ах, как прискорбно, бой он пережил.
Единственным оружием Серсеи была красота. И ею она пользовалась.

Но сейчас все было иначе.
- Мы не с того начали, - глухо отозвалась королева, чуть отстраняясь от брата, всматриваясь в его глаза. Такие же, как у нее. она уже давно привыкла, вглядываясь в Джейме, видеть отражение себя, своих поступков и своих решений. Хотя не во всем они мыслили одинаковы. И что самое страшное, различий становилось все больше. Их хотелось стереть. Взять кисточку, закрасить или смахнуть, как надоедливую пыль. Исправить. Вернуть прошлое, где все было гораздо проще. – Неправильно начали. Я рада, что ты вернулся.
Но целовать руки Кейтилин Старк все равно не буду. О нет, я дождусь того момента, когда она ответит за все то, что сделала с моей семьей.
Серсея мягко коснулась щеки брата.
Небритый, грязный, ему, определенно, следовало принять ванную. А потом показаться мейстеру. И с рукой они что-нибудь придумают. Конечно, это плохо, что Лев потерял лапу, но они справятся. Они смогут скрыть все последствия этого.
- Останься. Я прикажу приготовить тебе ванную.
Да, она могла приказать. Более того, даже приказать сделать это тут, в ее покоях, в конце концов, он ее брат. И никто не осудит ее за это. И тогда они смогут спокойно поговорить. По крайней мере, начать с этого.
Отсрочка.
Ей нужна отсрочка до того, как Джейме протянет к ней руки, как захочет ее.
Ей нужно было вспомнить, что под всей грязью и увечьями был именно ее Джейме.

Серсея заколебалась.
Она разрывалась между нежеланием видеть увечья брата – ведь пока ему помогала служанка, она могла бы отвернуться к окну, сделать несколько глотков вина и посмотреть на него тогда, когда вода укроет его тело, скроет с глаз его обрубок – и тем, что этот шаг придется ей сделать.
- Хорошо, - согласилась женщина.
И прошла в облицованную мрамором большую комнату, куда вела едва приметная дверь. Большие окна, ощутимый запах жимолости и сама ванная, утопленная в полу.
И снова замерла, борясь с собой. Не хотела показывать этого Джейме, но не была уверена, что он не поймет.
На самом деле Серсее многое нужно было ему рассказать: что их злобный маленький братец, украл ее дочь и отдал дорнийцам; что ей было до истерики страшно сидеть на Железном троне, не знать, что со старшим сыном и готовить смерть младшему; что теперь отец снова решил ее продать – и кому! – Лорасу Тиррелу. Да он же ни на что не способен! Но дело и не в этом, а в том, что она больше не хочет быть товаром.
А Джейме должен был ее защитить. Он ведь любит ее. Но что он теперь может, без руки?

Серсея бросила взгляд на брата и спросила:
- Хочешь, чтобы я тебе помогла? Но ведь мейстеру следовало бы осмотреть твою руку.
Она все-таки заставила себя опустить глаза на аккуратно замотанный обрубок. Там, где раньше была кисть. И подумала о том, что будет очень трудно найти замену, сделать протез, да такой, чтобы лев не терял силу.
Но позор и без того очевиден.
Как же будут радоваться те, кто всегда желал Ланнистерам зла. Как они буду наслаждаться, смеяться над ее братом. Над ними всеми. Паршивой овцой всегда был Тирион, а что теперь?

- Можешь отвернуться, если хочешь, или вовсе выйти.
Дважды Серсею просить было не нужно. Она торопливо – даже слишком – переступила порог, вернувшись в покои. Плеснула вина в бокал, сделала глоток. Но не почувствовала вкуса. Сделала второй – и ощутила странную кислоту и терпкость.
Странно. Все вдруг потеряло вкус, но в тоже время реальность вернула краски.
Ощущение одиночество борьбы прошло. Вместо него пришло чувство опоры, то самое, которое всегда ей помогало проживать день за днем. Потому, что Джейме был рядом. Она всегда могла на него рассчитывать, пока ему не приспичило свести счеты с Эддардом Старком. И ради кого? Ради уродливого брата?
В голове крутились вульгарные высказывания:
…раз защищал, так и трахай его.
…как вам теперь будет? Два сапога пара.
И еще такое же мерзкое.
Серсея неожиданно пошатнулась, оперлась ладонями на стол, закрыла глаза.
Вдох. Второй. Третий.
Им нужно это пережить. Им просто необходимо. Она его королева, а он ее опора. Он тот, кто будет с мечом в руке защищать ее до последнего вдоха. Только как он теперь будет держать меч?
Желание расхохотаться было каким-то истеричным. Сереся прижала ко рту ладонь, сглатывая смех. А внутри скользкой змеей ворочался страх. Джейме предал ее, выбрав брата, но сколько раз она сама предавала его, призывая в свою постель другого мужчину. И что будет, узнай об этом брат? У Серсеи не было проблем смотреть ему в глаза, она обладала прекрасной способностью забывать свои поступки, трактуя их совсем иначе. Но Джейме не обладал таким умением. Он ей простил Рейегара, простил Роберта – она не хотела за него замуж, но стоило помахать перед ее носом короной, как она согласилась – но простит ли он тех, кто был, пока он томился в плену, пусть и попал туда исключительно по своей вине?

- Серсея.
Королева вздрогнула. Сжала пальцы рук.
Не пойти?
Отвернуться?
Но тогда пути назад не будет.
Паршивый голос внутри шептал: пути назад нет, нельзя войти в одну и ту же реку дважды, и вам все придется начинать заново.
Серсея медленно приблизилась к дверям. Снова постаралась не смотреть на обрубок кисти, но он упорно бросался в глаза.
Что сейчас нужно делать? Оказывается, Серсея совершенно не умела заботиться. О детях – да, как могла. А о мужчине – нет. Кто бы объяснил? Прислушаться к себе не получалось, стоило только снова оценить, как паршиво выглядел Джейме – истощенный пленом, измученный дорогой, увечьем.
Серсея взяла в руки флакон, опустилась на пол рядом с сидящим в ванной Джейме. С той стороны, где была здоровая рука. Но не спешила прикасаться к брату.
- Ты уже показывался отцу?

'Cos I dont know who I am, who I am without you (c)

- Да пошел он.
Серсея открыла было рот, чтобы одернуть брата, но не успела. Его пальцы были такими же сильными, как и раньше. Наверняка останутся синяки на запястье. Звон разбитого флакона звучал в ушах, а аромат расползался по купальне, раздражая обоняние.
Она никогда не умела бороться с Джейме. Могла ему противостоять, но недолго. Серсея никому никогда не признавалась, но брат действовал на нее завораживающе, оказываясь рядом. Что это было? Общая кровь, одна на двоих душа, руки, поцелуи, то, как их тела становились единым целым. Серсея никогда этого не понимала. Могла лишь пытаться дать отбор, но все равно оказывалась в его объятиях.
Да, хотела этого. Но иногда она просто хотела уйти.
Ткань домашнего платья была легче выходного, не так утяжелена вышивкой и каменьями, но тем не менее, стоило ей намокнуть, как она лишила хозяйку возможности сопротивляться. Откуда только у Джейме была сила? Серсея пыталась как-то освободиться, отбросить его руку, которая справлялась со шнуровкой ее корсажа. И не выходило.
Или плохо пыталась.

- Джейме, не нужно, не сейчас… - бормотание было невнятным, а главное слово так и не звучало. Его губы оцарапывали кожу Серсеи, но…
Но она не могла остановить его.
И сопротивлялась слишком слабо.
- Джейме, не надо. Войдет кто-нибудь.
Войти мог кто угодно. А слова все так же оставались неубедительными.
Гораздо убедительнее было то, что Серсея невольно начала отвечать на поцелуи. В какой-то момент прижалась к груди Джейме, обвивая его шею руками, срываясь на стон.
Я без тебя не жила…
А сказать вслух сил не хватало. Признаться в слабости даже Джейме – вдруг он использует это против нее?
Никогда. Ты же знаешь.
Он никогда тебя не предаст.
Но предал же! Ушел! А вернулся вот таким.
В солнечном сплетении странный комок начал набухать. Это уже чуть позже Серсея поняла, что состоит он из нежности и тоски. Тоски по любимому телу, по горячему дыханию, по ощущению наполненности, когда Джейме в ней. Ничто другое не дает целостности. Только это. И уже руки заскользили по плечам и груди Джейме, знакомясь с новыми ссадинами и шрамами. Серсея устроилась на Джейме, сжимая коленями его бедра. Нижняя рубашка промокла и облепила ее, мешая и сковывая движения. Но Серсее было уже все равно. Кровь бежала по телу быстрее, отдавая внизу живота свое тепло, обжигая желанием и тоской. В эту минуту было неважно, есть ли у Джейме рука, где он был, что сделала она. Между ними не осталось ничего, ни дюйма пространства, но он все еще был не в ней, а Серсея покрывала поцелуями лицо и шею брата, пока ее рука спускалась все ниже, знакомым движением сжимая член, проходясь по нему ласкающим и уверенным движением, будто привыкая заново. Второй стон женщины заглушился поцелуем, с которым она прильнула к своему мужчине.
К своему вернувшемся мужчине.

Отредактировано Cersei Lannister (28 Ноя 2014 19:08:48)

Стоило Джейме оказаться в ней, как Серсея сорвалась на стон, слившийся со вздохом брата. Она закрыла глаза, ресницы дрожали от волнения. От забытого ощущения целостности, когда Джейме в ней. Он начал двигаться, и вопреки своим привычкам, Серсея сжала сильнее колени в попытке его задержать. Никогда раньше она не стремилась к подобному, все время торопилась, не позволяя Джейме растягивать удовольствие. Мимолетные ласки и быстрое наслаждение, торопливые движения, разошедшие швы платьев и рубах – у них никогда не было времени на длительные мгновения вместе. Всегда был риск быть пойманными, всегда нужно было скрываться, торопиться, никогда не оставалось места для просто теплых моментов.
Впрочем, как и сейчас: торопливые поцелуи, резкие движения. И этого было мало. Невероятно, болезненно мало. Голод по Джейме в один момент переполнил Серсею, заставляя судорожно двигаться, стремительно отвечать на поцелуи, жадно брать все, что мог дать брать. Она оцарапывала плечи Джейме в стремительном желании получить от него все, будто завтра не наступит.

- Серсея.
Шепот Джейме щекотал кожу, Серсея выгибалась в его руках, все с большим рвением насаживаясь на него. И было все равно, что на коленях останутся синяки, так сильно она упиралась в мраморный пол ванной. Что Джейме все еще хранит на себе печать дороги. Она даже забыла, что у него нет руки, что он вернулся совершенно другим. В эти минуты ей было все равно. Потому, что не было ничего прекраснее распирающего ощущения внутри, с каждым движением становящимся все более отчетливым. Оказалось так легко вспомнить, как это – двигаться в едином ритме. Подстроиться под Джейме, позволить ему выбирать темп. Единственный мужчина, которому Серсея позволяла вести.
Не хотелось помнить о том, что ей приходилось делать в его отсутствие. Боги, какими же жалкими были те, другие, ставшие гостями в постели королевы! Серсея всегда умела забывать то, что ей не нравилось, что было ненужным. И собиралась забыть о своих изменах. Ее никогда не смущал факт измены супругу – она его не выбирала, никогда не любила, да и Роберт отвечал ей тем же. Но сейчас что-то неприятное ворочалось в груди при мысли о том, как поступила с Джейме…

- Я люблю тебя. Я люблю тебя, слышишь?
Серсея застонала, уткнувшись лицом в плечо Джейме.
Проскочила мысль о том, что они были неосторожны, а сейчас у нее нет мужа, которым можно было прикрыть позор. Люди слепы, воистину, они не видели очевидного, считая, что порода Ланнистеров просто оказалась сильнее Баратеона. Лишь старик Аррен, да этот дурак Старк заглянули глубже, под поверхность, поставив под угроза всю жизнь не только самой Серсеи и Джейме, но и их детей.
Она никогда не позволяла брату сблизиться с детьми. Боялась, что однажды это обернется против них. Жалела? Иногда, глядя на Джоффри. Но сейчас об этом думать не хотелось.
Серсея не могла избавиться от болезненной нежности, расползающейся в груди. Гладила плечи Джейме, покрывала его лицо поцелуями, не позволяя ему двинуться, выйти из нее, не желая, чтобы этот момент заканчивался.
- Я без тебя не жила… - с трудом выдавила Серсея, всматриваясь в глаза брата.

… реальность жестока. Серсея успела поверить, что к ней вернулся ее Джейме, но стоило податься немного назад, как она почувствовал отсутствие кисти. Почувствовала, что ее обнимают обрубком. Серсея отпрянула, торопливо высвободилась из рук брата. На лице не было отвращения, скорее, неприятие этого факта. Нежелание его принимать.

Отредактировано Cersei Lannister (2 Дек 2014 15:26:29)