Когда идешь к своей цели, нельзя оглядываться, нельзя сомневаться в себе. Стоит только пошатнуться уверенности и тысячи вопросов всплывут в голове, будет "если" и "как", на которые никто не даст ответы кроме тебя самого. Боги не придут на помощь, не придут и люди. Если ты лидер, то ты всегда должен быть в себе уверен, иначе ты проиграешь. Даже если ты совершаешь ошибку, даже если твои действия приведут к ещё большему злу... Когда за тобой идут люди, они не должны видеть  в тебе и тени сомнений. Оглянешься - и все твои труды пойдут прахом, осыпятся горьким пеплом и больше не останется ничего. И чем большее величие перед тобой, тем крепче должна быть уверенность в себе, четче понимание того, что ты делаешь. Я все это знал. Но руки все равно предательски холодели...
Подумать только, ещё каких-то три-четыре месяца назад я и подумать не мог о том, что кто-то захочет отнять власть у моего отца, что кто-то покусится на Эйриса Второго от Его имени и уж тем более не мог подумать, что это буду я сам. Не было во мне жажды власти, я не хотел короны, по крайней мере пока и участью своей был доволен. Я знал, что однажды придет и моя очередь сесть на Железный Престол, мои ладони сожмут старые обугленные лезвия трона и корона обручем зажмет голову. Но все это казалось таким далеким.... Я наслаждался временем, когда заботы о государстве не омрачали мою жизнь, когда можно было уезжать когда вздумается и возвращаться в любое время. На меня смотрели, мной восхищались, желали времени когда я стану Королем, но мне не было до того дела. Пока правил мой отец, я мог просто жить и посвящать себя тому, что мне больше по нраву. Честно сказать, я надеялся что правление Эйриса будет как можно более долгим.
А что теперь? Я сам выбрал судьбу, от которой так мечтал скрыться. Если бы только я мог сбежать, скрыться от собственного будущего, долга, понимания того, что должно было совершить, то я бы воспользовался этой возможностью. Но её не стало в тот момент, когда я встретил Лианну Старк и пообещал ей, что приложу все силы для того, чтобы она была счастлива. А может все случилось намного раньше, когда отец окружил себя пиромантами и помешался на пламени. Или когда я увидел синяки и ссадины на руках и шее своей матери, страдавшей от приступов безумия Короля. Кто знает? Судьба вела нас к тем выборам, что мы совершали, она же и привела меня сейчас в Красный Замок.
После похищения Лианны, я увез её на Драконий Камень, окружив Веларионами и Селтигарами, закрыв всей мощью нашего флота, запретив под страхом смерти разглашать хоть кому-либо о том, кто находился в родовом доме Таргариенов. Может то было везение, а может опять постарались боги, но Варис ничего не узнал, а может просто предпочел молчать. Слишком многие были недовольны моим отцом, слишком сильно лорды хотели видеть корону на мне, а не на безумной голове царственного родителя. А я знал, что если не предприму ничего, останусь с Лианной, уеду куда-нибудь далеко с девушкой которую полюбил, то может разразиться настоящая буря. Что бы я получил? Малый кусок счастья и безмятежности, полгода-год, кто знает, но однажды враги нашли бы нас и мы потеряли бы все. А я не хотел больше ничего терять.
И потому начал действовать. Недели разъездов, переговоры с южными и западными лордами, обещания не забыть их поддержку и помощь, четкий план, который формировался в моей голове. Впервые в жизни я так активно применял все, чему научился, чем обладал с рождения. Мне нужен был Престол, но не ради него самого, а ради того, что он мне мог подарить. Впервые в жизни я так радовался народной любви, восхищению, что испытывали ко мне и простой народ и многие благородные. Моя репутация не была замарана диким пламенем, безумием и кровью невинных. Я был отражением того, каким хотели видеть своего Короля люди, а каким я был на самом деле...уже не имело значения.
Сжав до боли кулаки, я шел по коридорам Красного Замка, а за моей спиной были рыцари Белой Гвардии и Золотые плащи. Все они знали что будет дальше, но никто не смел возразить, а я молчал, не желая вслух поднимать ту тему, что тяжким грузом легла на сердце. Я любил Эйриса. Каким бы он ни был, он был мне отцом, мне нравилось проводить с ним в детстве время, он многому научил меня, до того как безумие стало брать над ним верх, я смотрел на него, когда тот восседал на Железном троне и восхищался. Он не был одним из тех родителей, что предпочитали не видеть годами своих детей, отдавая их на воспитание в чужие семьи. Но мы и не были в полном смысле настоящей семьей, хоть в этом была скорее заслуга того, что мы в принципе не могли быть такими как все остальные. Нам не подходили чужие нормы, нам многое сходило с рук, ведь мы были - Таргариены и только нас называли Драконами.
Тем труднее давалось то, что я должен был сделать.
Двери раскрылись передо мной и я вошел в зал Железного Трона, где восседал отец. Оглядев картину, представшую перед глазами, я гневно нахмурился. Почти опоздал.
- Остановитесь! Сир Барристан, освободите Старков и возьмите их под стражу.
Я быстро раздавал приказ, застыв посреди зала и наблюдая за тем, как освобождают Брандона, как лорда Рикарда окружают золотые плащи.  Обернувшись к хранителю Севера, я прямо посмотрел  в его глаза, холодно и равнодушно. Старки нужны мне были живыми, но я не собирался распыляться в любезностях.
- О Ваших покоях уже озаботились. Стража отведет Вас в них. Ручаюсь, Вы будете в безопасности и никто не причинит Вам вреда.
Сделав несколько шагов по мягким коврам, я оглядел жуткое приспособление привезенное из Эссоса и неприязненного поморщился. Я прикажу уничтожить его, как только все основные вопросы будут улажены.
- Оставьте нас, - приказным тоном, в котором звенел металл, произнес я собравшимся. По моему кивку Белый Бык вывел пиромантов из зала и все собравшиеся покинули залу, оставляя нас с отцом наедине. Я знал, что Белая Гвардия стоит у дверей и никто не посмеет помешать Эйрису и мне. Но спокойно на душе все же не было. Я поднял голову и посмотрел на Короля, возвышающегося на троне. Последняя преграда. На душе было мерзко, хотелось остановить происходящее пока это было возможно, но я уже поклялся себе в том, что не буду сомневаться, что выполню то, что должен и не остановлюсь. Холод жег вены ледяным огнем, но пути назад больше не было.
- Здравствуй, отец, - медленно произнес я, ровным спокойным голосов обращаясь к королю. - Что же ты творишь? Ещё немного и мы бы потеряли Север.

Мятежник. Слова отца такие точные, правильные, попадают с первого удара. Но я не отвожу взгляда. Я не могу себе позволить слабость. Даже если бы я хотел все исправить, остановиться пока не поздно и приказать вернуть Старков, склонив колени перед отцом, но я этого не хочу. Я не жалею о своих поступках, как бы жестоки они не были. Сейчас не время и не место сомневаться в них и сомневаться в себе. Я действительно был мятежником, сыном, который предает собственного отца, устраивает дерзкий и подлый переворот. Губит свою кровь за кровь северную, за чужую любовь. За любовь какой-то юной девочки, чужой невесты. Пожалуй, моим преступлениям и числа теперь нет, с каждым шагом их становится все больше. Странное злорадство охватывает меня, убеждая в том, что пути назад больше нет.
И я просто терпеливо выслушиваю гневную тираду своего отца, неотрывно вглядываясь в него. А ведь все могло быть иначе, не случись тогда восстания Сумеречного Дола, не начни отец сходить с ума. Если бы он только не стал столь жесток и безумен, может все обернулось бы иначе, лорды не поддержали бы меня, а я может никогда бы не отважился начать этот переворот.
- Белая гвардия ничем не одурманена. Каждый из них по собственной воле принял решение следовать за мной.
Правду говорить не легко, но я не хочу врать собственному отцу, он заслуживал правды настолько, насколько же и я заслужил его гнев. Но я не сделал даже малой попытки как-то защититься, он был прав в каждом своем слове.
- И мой разум тоже ясен. Но я не верну пиромантов и сам позабочусь о Старках, - делаю шаг вперед, подходя ближе к Железному Трону. - А твой десница больше не имеет власти.
Я почувствовал, что неосознанно сжал рукоять своего меча и понял это только тогда, когда холод металла пронзил руку. Контроль над эмоциями, иллюзорное спокойствие - это все давалось намного труднее, чем выглядело со стороны. И все же меч придавал мне уверенность и стойкость. Король тоже прикасался к своим мечам, вот только те были обуглены и сплавлены воедино уже очень много лет тому назад. Их сила была мнимой, как и поддержка, которую те могли оказать. Неужели этот Трон стоил того? Почему стоило так крепко за него цепляться, особенно сейчас, когда холодный престол не мог спасти гибнущего короля? Но сейчас все же именно я оказался в том положении, когда стал участником этой вечной гонки за обладание короной. Она мне была нужна, без неё я не смогу совершить всего задуманного, как и не смогу сделать этого, пока мой отец является Хранителем Государства, которое вот-вот развалится из-за наших с ним действий. Мы оба были виноваты, но я знал, что у моего царственного родителя уже не получится остановить надвигающийся хаос, а я пока мог.
- Разве ты ещё не понял, отец? Гвардия теперь подчиняется мне, как и золотые плащи, как и лорды, что присягнули мне на верность. И их вассалы, а так же рыцари и слуги.
Прости. Было бы глупо такое произнести вслух. Разве простые слова извинений могут компенсировать предательство, измену и все то, что я сейчас забираю у того, кому принадлежит по праву. Что бы кто не думал, каким бы не был правитель, а он был им по праву и никто не должен сметь покушаться на его власть. Но Таргариены не впервые ссорились за власть, не в первые её делили и убивали ради неё. Ирония заключалась лишь в том, что мне все это было не нужно, я не хотел становиться Королем, но должен был. И этот странный, извращенный долг сейчас принуждал меня каждым своим словом рушить собственную семью. Чтобы сказала мать, узнай она о происходящем? Попыталась бы остановить меня или встала бы на сторону сына, припомнив всю ту боль, что причинил ей Эйрис?
Давлю вздох и  ещё сильнее сжимаю эфес меча.
- Пока мы с тобой говорим, стража арестовывает твоих пиромантов. Под пытками или добровольно, но они расскажут обо всех хранилищах дикого огня. Все кончено.
Моя коронация назначена на новолуние, этого срока вполне хватит, чтобы все подготовить. Я приказал принести корону Эйгона Завоевателя, простую, без украшений, но такую тяжелую. Именно этот обруч я и надену, когда взойду на Железный Престол, чтобы навсегда запомнить как тяжело нести это бремя и как опасно увлечься им, поверив в собственное всемогущество. Забавно, мой отец, так сильно боявшийся предательств и измены, всегда был уверен в собственной непогрешимости. И даже сейчас, на грани, когда именно от моего решения зависела его участь, тот все ещё не хотел признавать поражения. Я смотрел на отца и клялся себе в том, что постараюсь никогда не стать таким как он. Я клялся что приложу все силы, став сильным и мудрым правителем, который не допустит напрасных смертей. И начну я как раз с наших новых пленников - хранителя Севера и его сына.
- Ты можешь принять яд или отправиться под надежной защитой на Драконий Камень. Я даю слово, что никто из моих людей не прольет драконью кровь.
Когда мы встретились с лордом Тайвином, он говорил о том, что короля лучше всего убить, если я хотел быстро расправиться с этой проблемой. Но, видимо во мне не было решимости и хладнокровия Ланнистеров, для меня все ещё были святы наши родственные узы и я не мог себе представить, что отдам приказ убить Эйриса. Никто не имел права трогать дракона, каким бы он не был. Но если я не мог возложить этот грех на кого-то ещё, неужели я сам должен был его принять?

Жизнь или смерть - вот выбор, который я предлагал своему отцу. Он мог погубить себя сам, закончив собственный многолетний труд, что вел его в пропасть или подчиниться мне, исчезнув из Замка, Гавани и даже из жизни Семи Королевств. Я бы позаботился о том, чтобы никто не узнал о нем,  его дальнейшей судьбе. Вскоре бы всем жителям Вестероса стало бы известно, что Короля Эйриса не стало, а тому, что наследую я, все бы только обрадовались. И даже не стали бы спрашивать о том, что произошло при закрытых дверях тронного зала. Я был готов обеспечить даже молчание шептунов Вариса, на крайний случай отрезав язык ему самому, но нужного бы добился, обеспечив безопасность и себе и бывшему Королю.
Но разве хоть когда-нибудь Таргариены любили покорно принимать решения судьбы? Особенно когда её волю исполняли люди. Всего лишь люди.  Даже если это был собственный сын. От этого становилось все только хуже, но я не мог позволить себе перепоручить  этот тяжкий разговор кому-то ещё. За свои поступки именно мне отвечать перед ним и выслушать его решение тоже предстоит мне. А если оно окажется не правильным, то принять своё. Теперь я - Король и мне часто будет предоставляться возможность решать все самому. И будет не к кому обратиться, потому что я уничтожаю собственного отца своими же руками. Ирония заключалась в том, что я до сих пор искал в нем ту мудрость, что была ранее, до того злополучного пленения.
Эйрис гневается, кричит и из его рук течет кровь. Это трудно признавать, то отец выглядит жалко, подчиняться такому - не просто, я даже могу оправдать переход такой верной королевской гвардии на свою сторону, когда мне самому в глаза бросается лихорадочный блеск безумных глаз Эйриса Таргариена.
Что же с тобой сталось отец? Почему никто не смог это остановить?
Я поймал руки Эйриса, крепко сжав запястья и посмотрел ему в глаза с едва пробивающейся злостью в потемневших индиговых глазах.
- А как же вечная наша поговорка? Мы не держим ответ, подобно нашим драконам, ни перед богами, ни перед людьми. От своих богов мы отказались ещё триста лет назад, приняв Семерых, - я смотрю в глаза отца спокойно и холодно, но внутри загорается огонь гнева, редкий, но от того ещё более ледяной, - так что не стоит ждать божьей помощи.
Стряхиваю руки отца и делаю шаг в сторону, меняясь с ним местами, и теперь за моей спиной возвышается уродливым чудовищем Железный Трон. Он не дарит мне поддержки, но, кажется, лишает её моего отца. Делаю шаг вперед, наступая на Эйриса. Как бы он себя не вел, а я должен помнить что он безумен и этот безумец - все ещё мой отец и никогда не перестанет им быть.
- Отец! Очнись! У тебя больше нет власти, нет людей и даже твоя корона - ничто! Потому что она теперь лишь безделушка, которая не несет в себе никакой силы. Усмири свой гнев и гордыню. Выйдя отсюда тебя может ждать или смерть или покорность.
Мне хочется молить отца о смирении, я хочу сохранить ему жизнь. Но волна удушающего холодного гнева зреет в груди и пробуждает дикий огонь. Ещё немного, я чувствую, и мое терпение иссякнет, его больше не останется на жалкие попытки отца придумать для меня наказание и жестокую месть. Он больше не имеет права распоряжаться моей жизнь, жизнью матери, Старков, всех остальных людей! Он даже собственной жизнью скоро распорядиться не сможет. Неприятная улыбка кривит губы в гримасу из сожаления и гнева.
- Ошибаешься. Теперь я - Король, а ты - обезумевший старик. Все ещё живой по моей милости.
И куда только подевалась маска вечно спокойного вежливого принца, который любит свою арфу и книги? Где тот рыцарь, что дарил Лианне венец из синих роз да красиво клялся спасти юную леди из тисков нежеланной судьбы. Ничего не осталось, за закрытыми дверьми тронного зала слетели все маски, вся показная мягкость, а глаза загорелись гневом. Я не желал быть Королем, но я им стал, а теперь поздно каяться. Как бы не хотелось признавать очевидного, а жесткая рука у трона была вернее нежных улыбок. И именно меч давал силу, которую порой не могла обеспечить вера в избранность государя. Может быть однажды своими решениями, Эйрис сам бы довел кого-то из своих приближенных и тот бы, наплевав на собственный долг, на священную валирийскую кровь, лишил бы отца жизни. И никто уже не смог бы помочь.
- Склонись, - тихо прошипел я отцу, глядя на него без всякого сожаления запрятанного теперь в самые потаённые уголки души. Тьма поднялась на свет драконьего пламени и скрыла все ненужное, несущественное.
- Склонись или умрешь.