По всей видимости, Эшара готовилась к этому разговору. Иначе как еще возможно объяснить то, что она сразу начала задавать вопросы, как будто все эти годы прожила не бес знает где, а самое большее под окнами башни Белый Меч.
- Полагаю, что да, миледи, - Джейме намеренно не стал называть ее по имени. Если за это время она не вовсе поглупела, должна сообразить, что в Красном Замке в любом случае опасно называть собственное имя, если не уверен в лояльности к твоей персоне правящей династии. Впрочем, в последнем и сам Джейме не был особенно уверен. - Прошу меня извинить за то, что заставил ждать.
Первым же, что бросилось Ланнистеру в глаза в ослепительно белой комнате - несколько серебряных монет на столе. Джейме едва заметно улыбнулся, отметив, что Эшара все-таки вернула ему долг, о чем он, по большому счету, не просил. Однако улыбка довольно быстро сошла с его лица, стоило ему заметить полупустой кувшин на стойке в углу комнаты.
- Еще одну минуту, миледи, - Лью Пайпер, стоявший за дверью, заглянул в комнату, точно почуял, будто его сейчас позовут и начнут распекать. Джейме молча взял оруженосца за плечо; оба прошли вглубь покоев, в тишине белой комнаты едва слышно скрипнула и стукнула до недавнего времени плотно закрытая дверь. Леди Эшара, если бы прислушалась, наверняка расслышала бы приглушенные голоса и лязг металла о металл. Впрочем, ее одиночество длилось недолго - дверь распахнулась почти сразу же, выпустив оруженосца с сосредоточенной миной на лице и самого хозяина покоев, уже без панциря и плаща, в белой шерсти и шелке, с аккуратно зашпиленным вокруг культи рукавом.
- Разыщи Пека, скажи, что я жду его через три часа. До этого времени меня ни для кого нет, - Джейме закрыл за Пайпером дверь, поразмыслил немного и повернул ключ в замке. Он очень хорошо помнил ошибку, допущенную с лже-Арьей Старк, и вовсе не собирался ее повторять, тем более, что сейчас опасность не сносить головы была куда посерьезнее.
Эшара все еще стояла у окна, не решаясь, впрочем, показываться в проеме. Дальновидно. Надо бы, кстати говоря, спросить у Лью, как он объяснил присутствие в башне леди Эшары. Не через стену же они, в самом деле, перелезли - стража на входе их пропустила, значит, Пайпер что-то такое им сказал. Или... Джейме запоздало заметил лежащий на столе кошелек, изрядно убавивший в весе. Что ж, тоже неплохой вариант. Один раз достаточно заплатить стражникам у входа, чтобы пропустили, а если начнут требовать и в другой - можно и зубов поубавить, благо денег у них теперь с избытком, пусть хоть золотые драконы вместо зубов вставляют.
- Прошу, - Джейме подвинул стул и, не дожидаясь, пока Эшара сядет, закрыл окна для большей уверенности в том, что их никто не видит. Слышать - могут. - Снимите плащ, миледи, мы одни. Только должен предупредить - никаких имен, кроме разве моего.
Эшара, к счастью, не дура и понимает, что, случись ей назвать себя, или Элию Мартелл, или своего брата - головы слетят с плеч у обоих. Серсея, возможно, все еще любит своего близнеца, пусть и боится в этом признаться, но корону своего сына она любит больше и лично загрызет всякого, по чьей вине трон под задницей Джоффри хоть сколько-нибудь пошатнется.
Она ждала от него вопросов. Должно быть, у него и в самом деле было, о чем спросить Эшару Дейн, только об этом нужно было думать основательно и, скорее всего, так же, как и она сама - "а что было бы, если?". Ко встрече с леди Звездопада Джейме оказался вовсе не готов, как и к тому, что она вообще жива и все это время скрывалась, надо полагать, где-то за Узким морем.
Между прочим, Джейме был страшно рад тому, что Эшара жива. Известие о ее гибели неподдельно огорчило того юношу, которым он был - и он точно никак не мог ожидать, что ее возвращение обрадует того, кем он стал. А вот поди ж ты.
И, наверное, стоило сказать ей об этом, но определенно не сейчас, как-нибудь потом. Если оно вообще случится, это "потом". Джейме никогда не считал Эшару Дейн другом, но явно не прочь был бы подружиться, хотя бы потому, что в замке вовсе не осталось людей, которым он мог доверять - бесчисленные оруженосцы не в счет.
Джейме отошел от окна, сел на почтительном расстоянии от Эшары, чтобы вовсе не смущать женщину - ему и так предстояло задавать ей крайне неудобные вопросы.
- Зачем вы здесь, миледи?

- Еще раньше до меня доходили слухи, что из-за одной недальновидной и глупой служанки, посчитавшей, что мне хватит отчаяния прыгнуть в воды Быстроводной, я считаюсь мертвой.
- И вы решили всех в этом разубедить, - Джейме держался на первый взгляд непринужденно, хотя внутри у него все так и дрожало от волнения, точно это не он принимал у себя гостью из числа тех, о чьем визите предпочитают молчать, а она великодушно позволила ему провести с нею какое-то время.
В сказанное Эшарой хотелось верить, несмотря на то, что правдой это было, судя по всему, лишь отчасти - если бы она и в самом деле решила спустя столько лет вернуться в Вестерос, она не воспользовалась бы для этого засранной шхуной и не пробиралась бы в замок тайком. Разумеется, ничего об этом она не говорила, но Джейме отчего-то был уверен - она изначально намеревалась попасть в замок незамеченной.
Эшара не сказала ему всей правды. Джейме не верил. И тем не менее - пока не торопился проверять.
Ланнистер запоздало вспомнил о том, что не доложил королю о том, чем закончился разгон голодного бунта в порту. Вернулся в замок - и не доложил, хотя так-то был обязан. Значит, в скором времени его будут искать. Впрочем, какая разница. Его сын может и подождать, играя в значимость, пока отец занят другими делами.
Джейме поднялся со своего стула, отметив, что Эшара все еще стоит в плаще, точно пренебрегая его гостеприимством. Она не доверяет ему, имеет право. Как и он, впрочем, не особенно доверяет ей. Но ведь именно это он и собирался выяснить, причем желательно раньше Вариса и прочих - можно ли доверять леди Эшаре Дейн.
- Выпьете?
Старая, как мир, уловка, чтобы хоть сколько-нибудь расположить к себе. Ожидая, что Эшара ответит ему, Джейме принес кувшин, почти полный, и две серебряные чаши, аккуратно наполнив обе по очереди - вначале ей, затем себе, не особенно, впрочем ожидая от себя самого, что будет пить. Разве только пару глотков.
- Почему вы решили приехать сейчас, миледи? Не десять, не пять лет назад, не год назад, а именно сейчас? - разговор все больше и больше походил на допрос, и это начинало бесить рыцаря, бесить тем, что не может связать два слова, чтобы заставить дорнийку убедиться - он ей не враг и вовсе не собирается выдавать ее кому бы то ни было, разве только если она сделает нечто из ряда вон, чего от нее все-таки хоть немного, но следовало ожидать. Джейме, сам того не желая, мучительно цеплялся за любую мало-мальскую возможность с кем-нибудь поговорить. Не по делу, не касательно военной службы или очередной интриги его отца или сестры - просто поговорить, возможно, даже посмеяться, да хотя бы помолчать вместе, с хорошим собеседником и молчать приятно. Королевская Гавань стала другой, он это понял почти сразу же после своего возвращения, а поняв, начал понемногу становиться скрытным, неразговорчивым. - Я ничего такого не имею в виду, просто... ваше появление в Вестеросе сейчас может выглядеть весьма подозрительно.

Джейме в свою очередь взял чашу и сделал глоток, достаточный, чтобы смочить пересохшее горло.
- Скорее да, чем нет, - уклончиво ответил он, рассматривая Эшару уже более внимательно. Там, на площади, у него не было особой возможности ее разглядеть, да он и не стал бы и пытаться, чтобы его интерес к горожанке не вызвал подозрений.
Леди Звездопада выглядела старше. Она, понятное дело, была на несколько лет старше Джейме, но сейчас она выглядела еще и старше себя самой. Под глазами, которые когда-то так влекли юного Ланнистера, залегли глубокие тени, взгляд сосредоточенно блуждал по белой комнате и как бы нехотя мазал по ее хозяину, точно проверяя, стоит ли ему верить и, если нет, не лучше ли сразу проститься, встать и уйти, а потом по возможности никогда его не встречать, Королевская Гавань не маленькая.
А ему между тем хотелось, чтобы она ему верила. В точности так же, как когда-то давно. Словно бы это было не семнадцать лет назад или сколько там, а вот буквально вчера - он обнимал насмерть перепуганную женщину прямо под дверями королевской спальни, а она упрекала его в том, что-де никто не встанет на защиту женщин, упрекала в его лице всех без исключения мужчин, оставшихся в замке. Нет, впрочем, не без исключения. С одним только исключением, и это исключение носило корону.
Я встал на вашу защиту, миледи. Я сделал то, о чем вы не просили меня, но были бы не против, если это произойдет. Вспомните однажды об этом, я буду вам благодарен, на том и закончим.
Как это обычно бывало в тех случаях, когда память услужливо подкидывала ему последний миг жизни Эйериса Таргариена, несуществующие пальцы сжались, точно снова обхватывая рукоять меча. Нет, пожалуй, Ланнистер себя обманывал, и еще как. Боль прошла, а воспоминания остались, и кто знает, что на самом деле было больней.
Джейме заставил себя улыбнуться, старательно отгоняя тягостные воспоминания, которые, между прочим, ни с чем не считались и посещали его всякий раз, когда он оставался один.
- Вы снова допускаете оплошность, миледи. Не стоит называть по имени никого, кроме меня, помните? - Эшара крайне опрометчиво назвала имя Красного Змея, если бы их сейчас слышали, наверняка использовали бы против нее это знание. Да что там - наверняка слышали. И наверняка что-нибудь да всплывет, не сегодня, так завтра, через день, через неделю - все равно в замке узнают, что лорд-командующий Королевской Гвардией короля Джоффри в свободное время принимает у себя таинственных незнакомок, горячих поклонниц Оберина Мартелла. - Возвращаясь к разговору... я могу что-нибудь сделать для вас?
Устраивать дорнийке встречу с Оберином лично Джейме не взялся бы по ряду причин, которые вовсе не касались вопросов ее, Эшары, безопасности, но передать ему кое-что с доверенным человеком он точно мог бы. И, наверное, даже сделал бы, если бы она о том попросила.
Умолкнув наконец, Ланнистер снова обратился к серебряной чаше, правда, глоток на сей раз вышел побольше. Напиваться, понятное дело, не стоило, но уж лучше пить, чем бесцеремонно пялиться на женщину, ожидая, что именно она ответит.

Стало быть, в бескорыстие намерений сира Джейме Ланнистера Цареубийцы леди Эшара не верит вот ни на столько. Впрочем, плевать. Можно подумать, если она вдруг возьмет и согласится на все его предложения, это хоть как-то спасет его выдуманную честь. Как же, дожидайся.
Его общество явно смущало ее, если не тяготило, Джейме видел это, не будучи, к счастью, слепым. Или к сожалению, что по большому счету одно и то же, применительно к разговору, о начале которого Ланнистер уже успел пожалеть. Джейме отставил чашу, поднялся из-за стола, с излишней, как должно было показаться, резкостью захлопнул приоткрывшееся окно... конспиратор из него получался из рук вон плохой, да он никогда и не обольщался на сей счет. Как просто было раньше, когда все без исключения свои и чужие неприятности лев Ланнистеров предпочитал решать насмешкой или, в особо запущенных случаях - ударом меча.
Эшара ждет от него откровенности. Правды, если угодно. Однако сложно говорить правду, когда твой собеседник сам явно лжет и старательно оттягивает время, чтобы не запутаться в собственной лжи. Интересно, она знает о том, что происходило в Красном Замке? Она верит в то, что все, сказанное и сделанное Цареубийцей, желательно делить на два?
Слишком много вокруг леди Эшары крутилось необязательных и, что греха таить, неверных своему слову мужчин. Взять хотя бы Неда Старка, чтоб ему в Пекле гореть. Умница Старк, продолжал бы в том же духе, а случись неловкость - всегда можно напялить на себя личину бесстрастного и крайне-крайне справедливого лорда, который нипочем не совершит в своей никчемной жизни ни одного мерзкого поступка. Фу.
Впрочем, он должен быть благодарен Эшаре. Хотя бы за то, что та напомнила ему, кто он такой. Клятвопреступник, человек без чести, верить на слово которому все равно, что себя не уважать.
- Когда-то давно вы просили меня о помощи, миледи, - в Пекло оскорбленную честь, в Пекло красивые сказки о благородных рыцарях и прекрасных дамах. Только тот, кто еще не родился, не роется в падали, а тому, кто по юношеской глупости вздумал напялить на себя белый плащ, вместе с плащом полагается вручать лопату и сраный веник для уборки бесчисленного дерьма. - Не знаю, насколько вам помогло то, что я сделал, но если вдруг я где-то ошибся - самое время это исправить, - Джейме шумно выдохнул, обернулся к сидящей за столом женщине, зеленые глаза, ставшие вдруг холодными и неприветливыми, глядели ей прямо в лицо. - Говорите, что я могу для вас сделать, и я сделаю это, даю вам слово, слово Ланнистера, слово королевского гвардейца. Можете считать, что таким образом я спасаю свою глупую честь, - не так уж и сложно взять и признаться, по сути, чужому человеку в собственном эгоизме. А что? Своя шкура в любом случае дороже, и, чтобы спасти ее, воистину все средства хороши. На какое-то мгновение он даже стал прежним Джейме, никогда ни с чем не считавшимся Джейме, способным во имя удовлетворения собственных интересов пройти по головам.
Створка окна, которую только что захлопнул Джейме, вновь приоткрылась - она всегда закрывалась неважно. Ланнистер зашел за спину сидящей Эшаре, встав между нею и окном.
- Если, конечно, вы еще способны поверить моему слову, - об этом в любом случае нужно было сказать, иначе никак, иначе она решит, что мерзкий Цареубийца и тут над ней потешается в угоду своему самолюбию.

- Будете моим другом?..
Джейме, как раз в этот самый миг отвернувшийся, чтобы разобраться-таки с упорно не желавшим закрываться окном, настолько не ожидал от Эшары подобного вопроса, что дрогнула рука, выпустила створку окна, захлопнувшуюся с оглушительным, как показалось ему, стуком.
В его теперешней жизни не было места друзьям, в особенности женщинам, в особенности после того, как та, которую он любил, посмотрела на него свысока. Джейме рад был считать своим другом Бриенну Тарт, но после возвращения в Королевскую Гавань Бриенна просто исчезла из Красного Замка, а он не стал разыскивать ее, сочтя это неподобающим - в самом деле, не навязываться же. Должно быть, Бриенна оскорбилась, когда по возвращению в столицу вероломный Ланнистер, за которого она глотку рвала, взял и заключил ее под стражу - а чего еще ожидать от клятвопреступника, у которого совсем не осталось ничего святого, да и не было никогда. То есть это ей казалось, что не было, и всем остальным казалось, что не было, а на самом деле было, и еще как было.
Сир Джейме Ланнистер когда-то тоже любил. И его любили. Не могла же сестра, в самом деле, бесконечно лгать, говоря "люблю". Хотя у Серсеи притворства куда побольше, чем у ее брата, иначе она не была бы королевой.
Теперь, пожалуй, без толку что-то доказывать. Раз уж вместо когда-то живой кисти он повсюду таскает с собой неподатливый кусок металла, который впору только выкрасить и выбросить, то и вместо того, что помещалось в груди и называлось сердцем у тех людей, у которых оно было, Цареубийце приличествует обзавестись камнем или чем-то около того. И ни на мгновение, ни на единый миг не забывать о своей драгоценной чести, только она у него осталась.
Джейме, справившись наконец и с собою, и с окном, снова опустился на стул напротив Эшары, только разве к чаше с вином не обращался.
Твой плащ изрядно затаскан, Цареубийца. Тебе жизни не хватит, чтобы это отмыть.
- Кем угодно, миледи, - Ланнистер пожал плечами, изо всех сил стараясь изобразить равнодушие. Впрочем, кого он обманывает, лицедей из него такой же, как и придворный интриган, то есть откровенно хреновый. - Я могу быть для вас, кем вы скажете.
Не рассказывать же ей, в самом деле, какая буря разразилась в его душе, стоило ей только заговорить о доверии. Однажды Джейме уже доверился Бриенне Тарт и вовсе не собирался предавать ее доверие, которым она одарила его в ответ. Получится ли точно так же, слепо и безоговорочно, поверить Эшаре Дейн? И самое, пожалуй, главное - получится ли у нее поверить ему?
Один раз уже получилось, ну да тогда они оба были молоды и находились почти в одинаковом положении заложников тронувшегося умом монарха.
Джейме снова поднялся, снова вырос у нее за плечом, ладонь, непривычно огрубевшая от не так давно начавшихся упражнений с мечом, коснулась ее пальцев, так же непривычно мягких. У Серсеи другие руки, острые, хищные пальцы, которые в свое время вцепились в него, словно когти, и вряд ли когда-нибудь выпустят, а если и выпустят, оставят кровоточащую рану.
- Я высоко ценю ваше доверие.

- Случилось? - Джейме удивленно вскинул брови, запоздало сообразив, куда она смотрит. - А... вы об этом.
Он во что бы то ни стало должен был сохранить лицо. Чего бы это ему ни стоило. Эшара - не Тирион, с ней так запросто не поговоришь, тем более, что у нее и своих неприятностей хватает. Джейме очень хорошо знал, каково это - возвращаться туда, где ты уже не нужен, потому как успел несколько раз умереть.
Не потому, что он не доверял Эшаре. Он сам просил ее о доверии, глупо было бы пойти на попятный. Только спросила она из вежливости, которую не стоит путать с сочувствием и уж тем более с жалостью, себе дороже. За любое мало-мальское проявление жалости к своей персоне Цареубийца кому угодно голову бы оторвал.
- Я был на войне, миледи, - самообладания Джейме хватило ровно на столько, чтобы невозмутимо пожать плечами, словно она не по больному проехалась. - В бою, сами понимаете, всякое может случиться.
Пусть лучше она решит, что непобедимый и легендарный Цареубийца допустил ошибку, оказавшись слишком самоуверенным. Пусть лучше она поверит, что и на него нашелся свой меч, так же, как и на Неда Старка, и на Рейегара, и на Эйериса, и на тысячи покойников до них. Уж лучше так, чем если бы она узнала, что Джейме Ланнистера искалечили наемники его лорда-отца. Люди, которым Тайвин Ланнистер исправно платил, хотя и не ценил их выше дерьма. Можно подумать, Русе Болтон обходится с козлом и всей его братией гораздо более почтительно.
...А между тем один и тот же сон повторялся с завидным постоянством. Один и тот же поганый сон, в котором лев Ланнистеров был, как прежде, горд, силен и смел, в котором ему было подвластно все и доступно все - потому, что у него снова была правая рука и в ней меч. Беда в том, что невозможно проспать весь остаток жизни. Поэтому приходилось просыпаться и делать вид, будто все именно так, как нужно.
Послушные пальцы обхватывают рукоять меча в кожаной оплетке. Валирийский меч, королевский подарок, выкованный для него по приказу отца, теперь висел на стене в покоях новоявленного лорда-командующего, там, где его никто не увидит, потому что никто не войдет. Ладони обнимают податливую спину Серсеи, брат подхватывает ее на руки, чтобы отнести на ложе, которое она делила с королем. Ничего этого больше не будет.
Должно быть, Эшара чувствовала то же самое. Интересно, каково ей было узнать, что благородному Неду Старку не нужна ни она, ни кто бы то ни было еще - никто, кроме старшей дочери Хостера Талли, благополучно родившей ему детей? Если бы Джейме так же по-скотски поступил с Серсеей, сестрица лично сняла бы с него голову. Что сказала бы Эшара Дейн, если бы имела возможность наблюдать, как скатилась с плеч Старкова голова, доверху набитая идиотскими представлениями о чести?
Джейме, кстати, тоже не видел. Но посмотрел бы.
- Миледи, позвольте мне сделать еще кое-что для вас, - Ланнистер наконец догадался отпустить ее руку и отойти, снова становясь так, чтобы смотреть ей в лицо. - Я отправлю с вами своего оруженосца, как вы и просили, он найдет для вас подходящую комнату, - в голосе Ланнистера снова прорезался металл, Джейме мимоходом взял со стола чашу и одним глотком прикончил половину ее содержимого. - Только не нужно ничего возвращать мне, миледи, я не нуждаюсь в деньгах.
Пекло, та дрянь, которую я таскаю при себе, стоит столько, что на эти деньги можно нанять небольшое войско. Вот оно, богатство Ланнистеров, а, отец?..
Серебряная чаша с тихим стуком вернулась на стол, заняв свое место рядом с опустевшим кувшином.

Должно быть, он все-таки слегка перебрал и где-то успел ляпнуть лишнего. Теперь лучше было бы хорошенько подумать, не оскорбил ли он чем гордую своенравную дорнийку.
Дрожь пробежала по телу Ланнистера, когда губы Эшары коснулись его щеки. Не то, чтобы он сразу же ощутил себя сопливым юношей-оруженосцем, который и девчонок-то никогда не целовал. Просто... Да, он действительно никогда, ни разу за свою короткую юность не целовал девок, ведь бок о бок с ним подрастала та, которая сама целовала его. Которая когда-то давно пообещала ему себя - и отдала ему себя. Интересно, что сказал Роберт, когда узнал, что жена ему досталась отнюдь не девицей.
Впрочем, Джейме не был уверен, что Роберт что-то там проверял. Он видел короля на его собственной свадьбе. Под конец пиршества, когда настало время провожания, Роберт вовсе лыка не вязал, неудивительно, что, войдя в спальню, мигом перепутал хрен с носом и оставил свою молодую супругу на попечение брата-близнеца, который охотно утешил ее разочарование.
И, кстати говоря, стал ее разочарованием спустя годы.
- Миледи?.. - собственный голос показался ему чужим, настолько непривычно он прозвучал в неожиданной тишине комнаты.
Сюда никто не войдет. У тебя еще есть время. Она согласна, ты же сам видишь.
Джейме отнял ее руку от своего лица, задержал в своей.
- Зачем? - зеленые глаза смотрели одновременно вопросительно и требовательно.
Я хочу ее, понял вдруг Джейме, сам про себя понял и сам себе ужаснулся. Конечно, жизнь среди солдат и непременных шлюх, сопровождающих любое войско, вовсе не сделала из него женоненавистника или адепта целибата похуже верховного септона - в самом деле, что ему, тремя узлами, что ли, себе завязать. Другое дело, что Джейме, сколько себя помнил, на знатных леди и продажных девиц позволял себе только смотреть, и то сравнивая с Серсеей. И находя неизменные доказательства сестриного превосходства, кстати.
Теперь же... нет, не все переменилось, но кое-что все же стало другим. Пожалуй, в ту самую ночь, когда вместо сестры во сне Цареубийце явилась Бриенна. А он-то думал, что Серсея будет с ним и во снах. Чушь собачья. Сестра оттолкнула его, оскорбила его. Нынешний Джейме ей не подходит, как бы ни пыталась Серсея доказать обратное.
И тем не менее - как? Как он станет после всего смотреть в глаза той, которую любил?
Любил. Когда-то давно. И она его - любила. А чтобы трахаться, вовсе не обязательно любить.
И, между прочим, далеко не факт, что Эшара хочет того же, чего и он. Должно быть, это тоже нечто сродни сочувствию - дескать, еще не все потеряно, а что без руки - так девкам не руки интересны.
Ты великовозрастный дурак, Ланнистер, если не понимаешь ее игру.
Оставалось только сыграть с ней.
Ее руки пахли медом и апельсинами - Джейме почуял это, когда поднес ее ладонь к лицу, чтобы осторожно коснуться губами холеных пальцев. Апельсинами, которые она перебирала на лотке незадачливого торговца.
- Как пожелаете, миледи, - непонятно, впрочем, к чему относились эти его слова - к ее действиям или к ее просьбе выделить ей эскорт в лице Лью Пайпера, которому она, кажется, уже успела довериться.
Ланнистер наконец отпустил ее руку, заглядывая ей в лицо, и накрыл ее губы своими, обхватив дорнийку одной рукой за талию. Оставалось только молиться, чтобы Семеро послали ему благоразумия ограничиться поцелуем.

Неизвестно, между прочим, кому из них было нужнее - ему или ей.
А ему было нужно, да. Правда, Джейме желал бы, чтобы сейчас в его объятиях оказалась другая женщина, золотая венценосная львица, которая непременно узнает, как только она одна умеет узнавать. Узнает о том, что брат нарушил еще одну клятву - а ведь в свое время юный лев Ланнистеров не скупился на клятвы в вечной любви. В чем только ни поклянешься, если заранее знаешь, что за исполненную клятву тебе полагается награда в виде раздвинутых ног королевы.
Возможно, своим поведением он оскорблял Эшару, используя ее, по сути, в качестве орудия мести своей возлюбленной сестре, которая, надо же, посмела оттолкнуть его в тот миг, когда он нуждался в ней, пожалуй, как никогда ранее. Серсея узнает и тоже отомстит, непременно отомстит, и не раз - а потом они будут взаимно гадить друг другу. Уж чего, чего, а этого Джейме никак не хотел.
Следовало понимать, где на самом деле любовь, такая, ради которой не жалко и к дракону в пасть, а где влечение, с которым должен быть в состоянии справиться всякий взрослый разумный человек. Правда вот, Джейме вряд ли с ходу вспомнил бы хоть одного разумного человека, который не пустился бы во все тяжкие из-за того, что его отвергла любимая женщина, ради которой он в петлю был готов.
Однако любимая - далеко не всегда значит любящая, а Эшара - вот она, рядом, гордая, прекрасная, одинокая... влекущая. Есть женщины, которые одним только взглядом способны вызвать желание.
Пальцы Ланнистера уже весьма недвусмысленно ласкали шею Эшары, губы наконец-то разомкнулись с губами и опускались ниже, к основанию шеи, к ямке между ключиц, единственная сохранившаяся рука оставила в покое ее шею и настойчиво потянула на себя шнуровку корсажа...
Седьмое пекло, Ланнистер, Иные тебя задери совсем, нельзя! НЕЛЬЗЯ!
Джейме отстранился, отвернулся, сделал шаг назад, потом еще и еще шаг, пока ладонь не нащупала ровную и гладкую поверхность стола, в которую он тут же вцепился, точно утопающий в соломинку. Под руку весьма удачно подвернулась серебряная чаша, на дне которой еще плескалась пара-тройка хороших глотков. Джейме осушил ее одним махом, даже не заметил, что там вообще что-то было.
Превосходно. Ты оскорбил одну женщину тем, что явился не вовремя и не к месту, оскорбил другую тем, что посмел усомниться в ее привлекательности, да еще и напьешься сейчас, как свинья.
- Миледи, - чаша была отставлена и забыта, Джейме поднял глаза на дорнийку, наверняка ошарашенную его идиотским поведением. В самом деле, как неопытный подросток, который впервые потрогал женщину за грудь. Наверняка в этот миг она снова ощутила себя старше и мудрее, что, по сути, и было так. - Я не могу, - произнес он неожиданно спокойно, глядя ей прямо в лицо. Ах, какие глаза!..
Она должна быть счастлива, просто обязана быть счастлива, и ее счастье должен составить вовсе не тот, кто в постели с ней будет бредить другой и представлять другую.
Слова определенно были бы лишними, и все же Джейме посчитал своим долгом хотя бы объясниться. Сам, своими руками все испортил, это еще суметь надо было - так напортачить.
- Я поклялся в верности другой, - просто и без изысков. - Я люблю другую.
Куда уж проще. Одна короткая фраза, тяжелее, чем оковы, некогда отягощавшие его запястья. Я люблю другую, миледи Эшара, но я уже не уверен, что другая любит меня. А вы полюбите?..
Способна ли она полюбить того, кто не хранит верность данному однажды слову? Известно - кто предал одну женщину, пленившись объятиями другой, предаст и ту, другую.
Джейме ждал.